Уникальность оренбургского казачества в его мультикультурной общности. Были времена, когда казачий круг перед началом его работы благословляли три священника – православный, мусульманский и буддисткий.  Плечом к плечу вставали рядом под казачьи знамёна люди разных национальностей. Каждый из них свято хранил свою родную веру и с уважением относился к вере своего брата казака.

         "Русь, дониконовский быт, со всеми странностями, радушием и закоренелыми предрассудками процветает здесь нерушим и неизменён",— так характеризовал  казачье войско В.И.Даль в 30-е годы XIX в.  Из-за удалённости и изолированности от главного русского национального ядра оренбургские казаки просто оставались верны дониконовским обрядам православной церкви. Казачье старообрядчество, войсковые атаманы из казаков вообще не заботились об устройстве церквей в Уральском войске. Этому способствовало наличие в войске казаков-мусульман и ламаистов (буддизм), которых в середине XIX в. общим числом было 11 тысяч.

          Особенностью уральского раскола было то, что, отправляясь на войну, казаки добровольно оставляли все старообрядческие привычки: ели вместе с представителями официального православия, курили, общались с иноверцами. Находясь на внешней службе, казаки посещали "никонианские" храмы, а некоторые брили усы и бороды. Но когда наступало время возвращения на р.Урал, они снова отпускали бороды, а курившие и нюхавшие табак бросали трубки и табакерки у самых границ войска. Борода в войсковой жизни уральских казаков была неотъемлемым внешним атрибутом, знаком достоинства казака, символом свободы и привилегий. Казаки-староверы смотрели на себя как на исключительных и единственных обладателей богатств края.

   Казаки были далеки от религиозного экстремизма. Религиозная свобода уральских казаков являлась прямым следствием необходимости правительства иметь в их лице надёжную военную силу. Казачья колонизация Урала была на руку Москве и Петербургу, а потому то, что было недопустимо под боком у правительства, вполне допускалась в Уральском казачьем войске. Искавшие духовной свободы и убежища беглецы-староверы стремились на Урал.

         Староверы в войске были решительно на своём месте и в своей среде. Здесь не было преследований, крестились свободно двоеперстно, имели старопечатные книги и отправляли по ним службу. Костяк казачьего староверия опирался на казаков-стариков и офицеров, атаманов, урядников и, особенно, их жён. Именно они были главными хранительницами старообрядчества на Урале: службу они не несли и из войска не выезжали, владели старославянской грамотой, по ней же учили грамоте казачат.

           В Оренбургском казачьем войске  иноверцам жилось комфортно, особенно  лицам офицерского корпуса. Например, татары становились не только старшими офицерами, но и генералами. Это относится к казачьим офицерским фамилиям Кочуровых и Дашкиных. Так, Шейхислам Абдулвагапович Кочуров стал генерал-лейтенантом, Зюлькарнаин Шангиреевич Дашкин - генерал-майором ОКВ. По Оренбургскому казачьему войску числились: Хан Хивинский Сеид-Асфандиар-Богадур-Хан Свиты Его Величества - генерал-майор с 1904 года, наследник Хана Хивинского Сеид-Темир-Газы с 1911, племянник Хана Хивинского Насыр Тюря,с1907
       Эмир Бухарский Сеид-Абдул-Аханд-Хан - генерал-лейтенант с 1.02.1910 по 30.12.1910 г. числился шефом 5-го Оренбургского казачьего полка. Казаки и офицеры этого полка на своих погонах носили вензеля Эмира Бухарского. Многие Оренбургские казаки и офицеры имели награды, полученные от Эмира Бухарского, которыми гордились не меньше, чем орденами и медалями России. Отец атамана А. И. Дутова, генерал-майор Илья Петрович Дутов в 1905 г. был награждён Бухарским орденом золотой звезды. Генерал-майорами Оренбургского казачьего войска числились и казахи: султаны Западной Орды Мухамеджан Баймухамедов и Баймухамед Айчуваков.